Статья Франца Вертфоллена

Черная русалочка, азиатская снегурочка и все-все-все. О культурной апроприации.

#люди

#культура

#коммуникация

#сердце

“Вот моя культура! Вот то, что мне красиво, и то, что я люблю!”
“Здорово, давай это будет достоянием человечества. Так об этой красоте узнает больше людей, и она останется в веках. Изменит жизни, может, народы”
“Неееет! Это же то, что я люблю, вдруг кто-то использует его как кашпо для унитаза. Мне будет очень зло и больно. Не согласен”

Вот такой немного комиксный диалог лежит в сути вопроса Алексея, оставленного под одним видео.

И такое имеет место быть — люди ещё те завистливые уродцы, которые стараются уплевать всё, чему завидуют. А завидуют они, по своему жопосидничеству, почти всему.

Зря ли первый человечек волнуется, что всё, что ему дорого, кто-то может натянуть на унитаз синтетическим мехом?

Зная людей, не зря.

И хоть Алексею я уже много что написал (листайте скрины ниже), я позволю себе добавить ещё одну историйку.

У меня есть две литературные вселенные: “Безделушка” и “Тескатлипока и огонь”.

С их главными героями у меня наипрямейшая связь – одного из них так и зовут Франц Вольфганг фон Вертфоллен. Да, он родился в Вене, в 1915 году, но прямее не скажешь — это я. И Герхард, и Рунольф, и Тео — это я. Эти джентльмены неспроста на всех обложках и картинах выглядят как я. Это не намек. Это прямое утверждение — вот я.

И если завтра ко мне придет человечек от Warner Bros. и скажет “Господин Вертфоллен, чудесный роман! “В трех словах о Кембридже” — вот просто да! просто так красиво! Давайте-ка мы его массифицируем, сделайте его достояним масс – отснимем его сериалом. А на главного героя, на самого Франца Вертфоллена, мы тут сейчас этого певца-то, ну Weekend’а подгоним. Чтоб массовее”.

Вот самое мягкое, что мне захочется сказать этому человеку после Weekend’a, будет – “убери свои грязные руки от моего чистого сердца”. Если ты хочешь видеть Weekend’а Францем Вертфолленом, тебе стоит раздобывать визу для прогулки до пресловутого Хора Утробного пения Йошкар-Олы. Франц Вертфоллен — это я. Этот роман – это кровь моего сердца, и ты не интерпретируешь его иначе, чем я тебе говорю.

И, по идее, авторские права станут тут моей крепостью.

Или нет?

Сколько вы слышали разбирательств по плагиату? Интеллектуальному воровству?

Скажем кратко, даже когда это законы, прописанные черным по белому, даже когда это в странах, где не последний ахтунг творится с судебной системой, даже так — ни один закон, Алексей, по факту, не защищает твоего сердца.

Ничего не мешает никому как угодно “святотатствовать”.

Так что же мне делать? Сидеть попой на романе, показав его трем микробам? Отгонять от него любого, кто не господь бог по своей чистоте и осознанности?

Ждать, как столько спившихся “интеллигентов” в России, что люди сами как-то попой поймут, как я гениален и однажды… Однажды… когда кости мои истлеют в могиле, и вот уж точно будет все равно — Weekend, не Weekend будет меня играть… хоть Джастин Бибер.

Может мне обижаться на то, что человечек WB по умолчанию не видит меня так, как я хочу быть увиденным? Не собирается или – что куда чаще – даже не способен без помощи воспринять мой роман так полно, как он должен быть воспринят. Обижаться и дальше сидеть отгонять мух от своего романа?

Если я продолжу так делать, Алексей. Мне останется только спиться, как всяким “непризнанным музыкантам” и недоделанным “гениям”.

Мне надо коммуницировать.

Брать этого дядьку из WB и начинять голову его мозгом, чтоб он смог увидеть картину больше, смог прожить, что Франца Вертфоллена будет играть только Франц Вертфоллен, а иначе всё, что ему красиво в романе, всё, что живо и трепетно, протечет у него сквозь пальцы, и он останется с дерьмовым, жрущим бюджет проектом, что пятном ляжет на его карьеру.

Мне с миром надо активнее работать, активнее месседж свой доносить и своим проживанием делиться. А если я несформулированная амеба, которая сама до конца не понимает что и как чувствует, вот тут да, тяжко. Но тут меня не только с моей культурой или романом… неприятно использовать могут.

Мораль такова: не табу защищают то, что тебе дорого, Алексей. Не разграничения. Ты.

При этом для того, чтоб то, что тебе дорого не сгнило, не истлело, как ветоши в могилах, этим делиться надо.

Чтобы культура жила, как и чтобы жил роман, о них должны узнавать, их должны интерпретировать, и их будут интерпретировать уродливо, как их будут интерпретировать и красиво. Вот если у тебя сердце за интерпретации болит, значит, ты сам в первую очередь должен с миром своим проживанием делиться. Значит ты должен пресекать попытки уродцев через твоё дорогое самовыдрочиться, и показывать, наполнять людей тем, как тебе красиво, чтоб они тоже могли это прожить.

Но это много работы.

И не узколобыми формалистами такая работа может быть сделана.

И здесь тонны нюансов.

Я уже вижу, как на этот текст пойдут вопросы — вот вы говорите кастинг должен не обращать внимания на цвет кожи, а чем вам тогда Уикэнд не нравится, чтоб вас в сериале по вашему роману играть?

Да вот тем, что я, например, ещё не умер, и никто не сыграет Франца лучше Франца.

А вот если мы о Снегурочке говорим или о Русалочке, то там актрис надо подбирать, смотря по живости образа, который они создают. Уж точно не по цвету кожи.

И ведь дискуссия на этом не закончится, она с этого только начнется.

И это утомительно — разъяснять бегемотам, что такое болото и чем оно от неба-то отличается.

Но это необходимый шаг в эволюции. Иначе все эти бегемоты будут только деградировать и никогда не выберутся на сушу, и никогда не эволюционируют во что-то более приятное глазу и более способное на мысли.

Так что, когда вы еще не утомились текстом, други мои, листайте скрины, и пусть это будут хотя бы первые пункты.

А романы мы на Шоте по субботам читаем. В эту субботу будем “Сказ о вёльве и берсерке” читать. Да, про викингов. Про Рунольфа, люди.

И да, это круче любых сериалов. Не верите? А вы проверьте. Берите себе Шот и проверяйте.