#люди
#процветание
#картина мира
#изменения
Что позволяет странам процветать?
В чем разница между Бангладеш и Норвегией или теми же Штатами? Вот почему население Бангладеш живет как население Бангладеш, а не как население Норвегии?
Такими вопросами недавно задалась в нашем паблике ВК одна из подписчиц.
И это хорошие вопросы.
Явно тупым ответом на них будет – нефть. Норвежцы живут иначе, чем бангладешцы, потому что у первых есть нефть, а у вторых – нет. Так вам ответят идиоты.
История же показывает, что можно начать в такой попе мира, не имея вообще никаких природных ресурсов, а закончить империей. И, на самом деле, это самый распространенный путь. Когда будущие венецианцы только начали обживать комариные болота, никому бы и в голову не пришло, что однажды там раскинется жемчужина Италии, богатая морская сила Средневековья. Когда первые караваны переселенцев стали преодолевать горы и пустыни, пробиваясь с Восточного побережья Северной Америки к Западному, лишь для того, чтоб найти тут мексиканцев, кактусы и засуху, никто бы в жизни не сказал, ни один вирджинец или нью-йоркец никогда б не поверил, что однажды здесь будет самый богатый Штат из всех Штатов. Список подобных примеров можно продолжать часами. Самое главное – мы установили, что наличие ценных природных ресурсов на твоих землях – приятный подарок от жизни, но абсолютно не гарантирующий тебе процветания и тем более – гегемонии.
Лучший, но всё же расплывчатый ответ подписчице – люди.
Разница между Бангладеш и Норвегией в качестве масс.
Осторожно! Это не имеет вообще никакого отношения к расе, национальности или цвету кожи.
Чуть большее отношение это имеет к воспитанию.
А вообще – это просто выборы, которые совершает бОльшая часть населения ежедневно.
Но последняя фраза многим СНГ-шникам будет непонятна.
Поэтому я сформулирую это вам так, милая барышня: разница в ответственности и трудолюбии.
Хорошо добавить – в честности с собой.
Теперь давайте разбираться.
Вот Ава, ей девять лет, она живет в Даулатдии – это один из многих городов-борделей в Бангладеш. И мать Авы, и её бабушка (которой 40 лет) обе продают себя в вонючих лабиринтах из фанеры, грязи и использованных презервативов. В этих же лабиринтах и растет Ава. С другими детьми женщин, продающих себя. И мать, и бабушка будут говорить нам, как они переживают за Аву, потому что любой выход девочки из дома становится всё опаснее, ведь в Бангладеш процветает групповое изнасилование, и с девочкой на улице может случиться что угодно, и за «что угодно» никто не будет отвечать. Но не может же Ава весь день сидеть в комнатушке в шесть квадратных метров, особенно учитывая, что в этой же комнатушке её мать и бабушка принимают клиентов. С недавнего времени на границе Даулатдии открыли новую (и пока единственную) школу. Просторное здание со своей лужайкой и ограждениями чувствуется Аве островком безопасности. В школу она бегает в стайке подруг-соседок.
Аве нравится бегать в школу.
Ей не то, чтоб нравится учиться, но ей хочется бывать где-то ещё кроме вонючих коридоров из фанер и презервативов и не менее пахучей хижинки в шесть метров.
Правда иногда мать Авы, двадцатипятилетняя Каджол, сидящая на дешевых наркотиках, ловит приходы и запрещает девочке бегать в школу, потому что это опасно. Тогда пока мама и бабушка заняты с мужчинами в хижине, Ава должна сидеть в кишке между двумя хибарами – узком проходе из грязи, где они обычно моются. Если Ава пропускает больше недели, есть шанс, что к ним заглянет социальный работник и спросит у Каджол – почему Ава не ходит в школу? Ведь если Каджол хочет, чтоб её дочь смогла вытащить себя из трущоб и содержать мать в старости не проституцией, то ей надо учиться. Каджол покивает и снова начнет отпускать Аву в школу.
А вот Кеша. Ей 19. Она работает проституткой в Каматипуре, районе «красных фонарей» Мумбая. Разговорите Кешу, и вы услышите: «тогда тетя сказала, что в Мумбае можно делать $50 в неделю, работая горничной, родители отправили меня с ней. Мне было 11. Она привезла меня сразу сюда, в Каматипуру. Сказала, что теперь я буду спать с мужчинами. Я не хотела этого делать. Меня посадили в клетку в подвале и каждый день избивали палками, чтоб я согласилась. Но я не соглашалась. Тогда эта тетя и две другие женщины держали меня за руки и ноги, пока мой первый клиент брал меня в подвале. Три месяца я потом провела в госпитале. Три!».
Насчет трех месяцев она наверняка преувеличивает. Насчет каждый день били палками, вероятно, тоже. Но всей оставшейся правды в её истории хватает с головой, чтоб понимать, что вот это – это антицивилизация.
Даже если бы вся её история была выдуманной, одного запаха на улицах Каматипуры, этих многоэтажных помоек, экскрементов, данных по ВИЧ-инфицированности хватает, чтоб сказать: это – ад.
Тем временем Кеша продолжит – конечно, она не хотела себе такой жизни и не хочет до сих пор. Конечно, у неё есть мечты, которым никогда не суждено сбыться – добавит она с грустной улыбкой.
А вы в это время будете жалеть, что вы не в костюме полной химической защиты. Да, духота, влажность, Мумбай, в конце концов, но вам будет страшно за каждый сантиметр голой кожи, оставленный не защищенным от этого липкого воздуха тысяч немытых тел с венерическими заболеваниями, константно под алкоголем, наркотиками, и способными совокупляться в условиях, в которых даже фекальным микробам размножаться тошно. Это я не про «девочек», это я про их клиентов. Черных, потных, мерзких, нищих, в кожной сыпи, лишаях – а кто ещё польстится на подобную «экзотику»?
Не падай в обморок, читатель. Свяжи кишки в узелок, и продолжим наблюдать за обычным вторником Кеши. Вот она орется с очередным клиентом, каким-то юнцом цвета уличной грязи, она вырывает у него деньги, плюясь в него оскорблениями, он моргает растеряно, потом тоже начинает орать. Они орут друг на друга, но всем всё равно, потому что ещё десятки парочек на этой улочке заняты тем же – токсичным выплёскиванием душевных помоев друг на друга. То там, то здесь вспыхивает драка, иногда вмешиваются сутенеры. И нет, вы не найдете тут «забитых овечек». «Забитая овечка» – это болливудский стереотип, изобретенный задолго до Болливуда мужчинами-бобылями, такая кроткая бессловесная девица, которая будет покорно исполнять всё.
В жизни так не бывает. В жизни поломанные люди, которым нагадили внутрь, не становятся кроткими мученицами, зачастую – без помощи и способности себя починить, они становятся косоглазыми орками, которым тоже до чесотки надо бросаться своим говном в кого-нибудь. До чесотки, как больным бешенством, надо кусаться и своей зараженной слюней заражать остальных.
Такая Кеша будет где-то залихватски, с внутренним упоением раздавать пощечины юнцу цвета грязи, особенно чувствуя, что сейчас мы с тобой, читатель, журналисты или соцработники, с ней, и юнец не посмеет отвесить ей оплеуху в ответ.
Не торопись прыгать к глупым выводам. Последнее, что я делаю, это обвинять Кешу, мол, ишь, смотрите, какой скотиной стала, сама виновата.
Нет.
Потому что я не идиот, который верит, что кто-либо на этой земле кроткая бессловесная овечка.
Даже если бы Кеша сама в 11 лет, сбежав из дома, пришла в бордель, чтоб не сдохнуть от голода, даже тогда я б не сказал – «ух! Сама виновата».
Даже слушая, как Кеша рассказывает, что бордель купил её у тетки за $450, которые она отрабатывала два года, как она, не «отмотав» срок (не выплатив до конца борделю), ходила в полицию, но полицейские посадили её. Она провела в тюрьме три месяца, и выкупила её хозяйка борделя, только уже за $600+, которые Кеша затем отрабатывала больше трех лет. Даже задавая ей вопрос – «хэй, а почему ты не уйдешь?», получая стандартный ответ «найдут, зарежут, изобьют» и зная, читатель, зная, какая это ложь. Даже зная истинные причины, по которым Кеша не уходит, я не скажу, что что-либо из того, что с ней произошло, оправдывается этими причинами.
А ты знаешь уже эти истинные причины? Нет?
У Кеши, кстати, есть смартфон и есть интернет.
На Ютюбе бесконечное количество роликов, совершенно бесплатных, по изучению английского.
У Кеши есть свобода выходить из борделя.
У Кеши, вероятно, даже есть свой банковский счет. Потому что в 2022 легче держать деньги в банке, чем под своей циновкой, особенно в таком месте.
И теперь, положа руку на сердце, Кеша знает, что если б завтра она растаяла в толпе, таскающейся по Каматипуре, и никогда больше бы не вернулась в ту канализацию, где работает, за ней не отправился бы болливудский гарнизон из щекастых индусских гангста, хотя бы потому, что большинство из них больные СПИДом наркоманы, которые слишком обдолбаны и ленивы, чтоб вдруг сорваться искать одну из десятков задрипанных девок борделя, который им слишком мало платит.
Кеша знает, что у неё тучи свободного времени. На самом деле в её 10 рабочих часах 8, 6 как минимум, это режим ожидания. Я стою на улице. Я сижу в зале. Я лежу на лавке. И всё это время я туплю в телефон.
Положа руку на сердце, она давно могла бы уже заговорить на английском.
Английский открывает работу в макдональдсах, в колл-центрах, в гостиницах. Да даже без перемены профессии, он открыл бы Кеше работу в более приличных местах, где не каждый клиент болен гонореей.
И Кеша всё это знает, но в мозжечке, расплывчато, несформулированно – потому что не хочет осознавать.
Кеша в свои 19 усиленно не хочет осознавать, что даже с этого днища дна она могла бы не сразу, шажок за шажочком, но могла бы вытащить себя, у неё есть на это время и инструменты, у неё трудолюбия, прилежания и усердия нет.
ВНИМАНИЕ – это НЕ к «сама виновата». Даже будь Кеша той макакой из исследований, что пыталась совокупиться с пылесосом, это ни капельки не оправдывало бы насилия в её сторону.
Просто у любого развивающегося существа наступает стадия, когда ты перерастаешь вопрос «кто виноват?» и сосредотачиваешься куда больше на вопросе «что делать?».
С этой точки зрения, Кеша могла бы вытащить себя из этой помойки.
Только не за ночь.
И – ваше самое ненавистное слово – САМА.
САМА.
Вот сама могла бы.
Не когда ты ждешь волшебных действий правительства,
ООН,
принцев на белых майбахах,
а когда ты САМА – внимание, ваше второе ненавистное слово, люди – формулируешь себе цели, формулируешь, как к ним идти и – САМА – идешь.
Эта разница между «ыыыы, лежу, как мне мерзко! Как от последнего несло! Все зубы у него сгнили фу! ыыы, как мне отвратительно, лежу, на лавке валяюсь, хочу, чтоб отвратительно не было! А оно есть! А хочу, чтобы не было! Ыыыы!» – между вот таким подходом и – «а на этом уроке мы узнаем разницу между should have, would have и could have».
И да, конечно, в идеальном мире Кеше надо оказать помощь, должны оказать помощь и обязательно оказали бы.
В каком месте наш мир, вся эта планета – в каком месте, читатель, она идеальна?
Если быть дебилом-инфантилом, настаивающем, сидя в своих обосранных памперсах, что ты ребенок и тебе надо, должны бы и обязаны оказать помощь, то в своем говне можно просидеть всю жизнь в ожидании спасителей, которых нет, потому что 8 миллиардов приматов сидят в своих обосранных памперсах и истово стараются доказать, что они жертвы и их просто обязан кто-то спасать.
Кто-то.
Главное, не они.
Конечно, в идеальном мире Кешу надо вытащить из этой помойки, дать ей работу, отправить к психологу избавляться от травм, но пока Кеша сама так думает о себе, гнить ей в том дерьме, в котором она, увы, оказалась.
При этом – подчеркну – ничего не мешало бы ей учить английский, искать себе какую угодно другую работу, найти и однажды выйти из этого борделя, чтоб больше туда никогда не вернуться.
И нет, она не прыгнет сразу в мисс Индия, принцесса, королева. Она будет мыть туалеты в Макдональдсе, но и это по сравнению с теми клетушками для совокуплений – прогресс, рывок!
И моя туалеты в Макдональдсе, можно искать себе работу в колл-центре.
Поработав в колл-центре, можно искать себе работу менеджера продаж в торговых центрах, возможно, работу на ресепшене отелей, спа. Изучать фотошоп, веб-дизайн, копирайт. Подрабатывать этим.
И всё это вовсе не просто. Там нет волшебного монтажа. Там сто сорок раз будут опускаться руки.
Вот ты сам отвечаешь, за то, чтоб их не опускать.
Ты отвечаешь САМ.
Ещё раз – да, даже найти себе работу в Макдональдсе, подучив английский, куда сложнее, чем оно может звучать на бумаге. Но черт! Ты либо делаешь это, либо гниешь заживо в вонючем аду.
На самом деле принимать решения и осуществлять задуманное куда сложнее, чем быть предметом. Страдающим, жалеющим себя предметом. Бытие предметом – тут постоять, тут посидеть, режим ожидания, ожидания, ожидания – это легче куда выключающимся приматам, чем ввод в мозг, четкое формулирование, обработка и вывод информации.
Я бы сказал, что это ещё большой вопрос, что физиологически сложнее – весь день лежать на спине, принимая, или перестелить и надраить 125 отельных номеров за 6-часовую смену.
Ясно, что ни первое, ни второе не входит в мечты человечества о прекрасной жизни, но всё же не факт, что первое тяжелее второго.
Опять, это я не к тому, что Кеша сама во всем виновата и помощи не заслуживает. Кеша достойна помощи, как каждый, кто помощи ищет. Как каждый, кто хочет делами сделать жизнь лучше. Как каждый, кто может помощь принять.
Стоп. Вдумайся, читатель, в последнее – помощи достоен каждый, кто может эту помощь принять.
Что это значит?
Вернемся к нашей Аве. Ты её ещё не забыл? Девятилетняя девочка из Бангладеш, чья судьба ещё не написана – она вырвется из тины Даулатдии или пойдет по стопам матери и бабушки?
Что решает её судьбу? Воспитание? Безусловно, легче совершать правильные выборы, когда у тебя с детства перед глазами хорошие примеры.
Образование? Однозначно, легче совершать правильные выборы, когда ты знаешь больше о мире и последствиях выборов неправильных.
Случайность? Если Аве не повезет и в уродливой повседневности Бангладеш с зашкаливающими показателями сексуального насилия, это будет её первый опыт, то она, скорей всего, станет, как мать. Если у неё получится отучиться нормально, то, может, и нет.
Нет, читатель. Судьбу Авы прежде всего определяют выборы Авы.
Потому что ответственность за себя, за свою жизнь и действия из этой ответственности – это выбор.
Личный выбор каждого человека.
Это Ава в итоге решает – ей легче не дергаться уже, не думать лишний раз, не вылезать из вонючего, зато привычного и устоявшегося режима – то к матери ходили мужики, а теперь вот ко мне. Потерпишь десять минут и отдыхай до следующего. Или – рискнуть, уехать, продавливать жизнь, сталкиваясь с человеческим уродством, со своей недостаточностью – в Даутландии она не лучше, не хуже, чем все, а в той же Дакке она увидит женщин образованнее, чище, умнее. Её обдаст несправедливостью, как грязью из-под колес автомобиля, в котором её ровесница будет брезгливо морщить свой ухоженный носик на Аву просто потому, что она родилась в семье министра, а Ава и не хочет знать, какому из вереницы уродов она обязана спермой, заставившей однажды поделиться материнскую яйцеклетку.
И, поверь, читатель, эта грязь из-под колес автомобиля способна заставить Аву почувствовать себя куда большей грязью, чем иные gang rape. Способна заставить Аву куда сильнее задыхаться от боли внутри, потому что несправедливо же… и бессильно. И ты хуже. И жизнь заставляет тебя формулировать, ты подписываешь себе приговор токсичным отрицанием: «я не хуже! Если б я училась в Европе, я бы тоже была такой!». Или ты идешь и делаешь всё, чтоб, собственно, отучиться в Европе.
Вот это разница, дорогая подписчица.
Та страна процветает, где большее количество население способно не врать себе, себя не выгораживать, а ДЕЛАТЬ, но делать не что попало, лишь бы – глядите, я делаю, значит, я хороший! – а действия, действительно решающие реальные, не выдуманные (опять-таки во вранье себе) проблемы.
Судьбу Авы решают её выборы. Тысячи, миллиарды ежедневных выборов Авы. Вот прямо сейчас, когда её обдало грязью, уставшую, голодную, отчаянно ищущую себе работу в Дакке, и она увидела, что в машине её ровесница, просто дочка министра – вот прямо в эту секунду она, испугавшись эмоций, запихнет это всё поглубже, лишь бы не проживать и не думать? Она ухнет в тупую токсичность – «это не я хуже! Это она просто дочка министра, приехавшая из Франции. Как мне себя жалко! Жалко, что я не она! А ведь могла бы… ааа…». Или Ава скажет себе – «да на хуй Дакку! Кто сказал, что я должна жить в этой помойной дыре, если есть Франция?» И не просто скажет, а пойдет пробивать, сколько нужно собрать денег, как ещё можно договориться, с кем договариваться, чтоб во Францию переправили. И самое классное – вот уж кому, а Аве не надо будет бояться работорговли, обманов и так далее, потому что хуже, чем бордели Даулатдии встретить сложно.
Если даже она ну очень ошибется в людях и её очень сильно кинут, она всего-то вернется домой.
И когда ты так к этому подходишь, то, наоборот, в отчаянии находится надежда.
Помощи достоин каждый, кто способен эту помощь принять – ты можешь вытащить Кешу из Каматипуры, но ты не можешь вытащить Кешу из её собственной жизни.
Даже вытащенной из Каматипуры – и особенно вытащенной из Каматипуры – ей придется работать. И уже не только промежностью, но сердцем и головой.
Так у неё есть её обдолбанные сутенеры, чтоб говорить ей, что делать, а так ей придется решать это самой.
Так она может спихнуть ответственность за жопу в своей жизни на сутенеров, продажную полицию, злобную хозяйку борделя, а так ей придется встретиться лицом к лицу с её тупостью, потому что мозг мышца, и если ты им не пользуешься, то он тупеет, так вот без отбросов вокруг неё, ей придется признать её личные тупость, лень и жалость к себе там, где надо действовать.
Да, истории Авы и Кеши – это высококонтрастный пример, зато он очень внятно дает прожить то, что лежит в основе любого процветания – ответственность за свою жизнь и трудолюбие.
Когда ты не лежишь на лавке, жалея себя за все несправедливости и завидуя тем, чья жизнь тебе кажется легче, а формулируешь цели, решающие твои настоящие проблемы и трудом, потом, упорством к ним пробиваешься.
Когда ты не врешь себе, приукрашивая то себя, то людей, то действительность, то, наоборот, это всё устрашая. Как Кеша, которая взахлеб начнет рассказывать о лютости сутенеров, но даже если все её рассказы будут правдой, они никак не отменят простого факта, который известен Кеше – встань она и выйди завтра из борделя, и больше никогда в него не вернись, ни один из этих потных мужиков и мизинцем не двинет, чтоб искать её в огромном муравейнике Мумбая и в ещё большем термитнике Индии.
Она не хочет выходить. И она врет себе, что ей некуда идти, потому что ИДТИ она и не хочет.
Да, у неё нет прохладного номера в Ритце с набранной ванной и влюбленным в неё до конвульсий принцем, уютненькими мамой и папой, но у неё вся Индия, чтоб уйти – и никакая ночевка на вокзале не выглядит хуже, чем условия, в которых она уже живет.
Она просто не хочет отвечать за перемены в своей жизни. Не хочет воспринимать новую информацию, искать информацию, её обрабатывать и уж тем более из анализа и выводов действовать. Это всё куда сложнее, чем сказать себе – нуууу… у меня много мечт, но они, конечно, никогда не исполнятся, и поставить точку, и свалить всё своё уже скотство на скотин, что тебя окружают.
А теперь, дорогая подписчица, самая страшная правда – никто ничего не сможет сделать с трущобами, пока люди в трущобах – трущобные люди.
Вот репортаж Vice из Бангладеш. В стране ЖОПА – именно так капслоком – с групповыми изнасилованиями. В стране есть закон, предусматривающий насильникам смерть. И вот журналистка говорит с шефом полиции – «много ли женщин обращается с заявлениями?». «Нет», – отвечает он уверенно, – «у нас в городе вообще нет изнасилований». «Возможно ли это, учитывая, что Бангладеш – это самое худшее место на всей планете для того, чтоб быть женщиной, по оценкам ООН», – сомневается журналистка. Тридцать секунд спустя шеф полиции разражается целой тирадой о том, что, если женщина не прикрылась, так она сама виновата, что заставила мужчин возжелать её. «Но вот я только что говорила с женщиной, которая рассказала, как она ехала на рикше с мужем, их остановили шестеро человек, мужа избили, но он вырвался убежал, а её изнасиловали. Разве она виновата?». «Такого не было», – отвечает ей шеф полиции, – «такого просто не могло у нас быть». Занавес.
Ваши предложения – что делать?
Не смейте уводить это всё в патриархат. В видео Vice есть идиот полицейский, не меньший идиот имам, но сколько женщин в Бангладеш тоже придерживаются таких косоглазых взглядов.
Что делать с такой страной?
Организовывать центры помощи? На какие деньги? То есть это должен быть кто-то, кто даёт деньги извне на центры, которые в конце дня ничего не меняют, потому что, чтоб эти центры что-то меняли, им надо не просто слезки жертвам насилия подтирать, а организовывать женщин, вести пропагандистскую работу совсем иного образа мышления.
Иными словами, это будут уже не центры помощи, это будут очаги совсем другого подхода к жизни и нового общества.
С этой точки зрения интересно то, что происходит сейчас в Иране, где люди восстали-таки против правительства из креветочных идиотов, желающих окостенеть в могиле даже не прошлого, а так – моральных скреп.
Вот для изменений в Бангладеш нужно, чтоб сами женщины Бангладеш стали организовываться и сначала визуализировать совсем иной подход к общественной жизни, а потом его ещё продвигать.
И никто извне не будет им помогать. Никакие ООН. Потому что мир не идеален, и у каждого из восьми миллиардов хватает своих проблем на тарелке.
Пока сами женщины и мужчины Бангладеш не начнут объединяться под новым знаменем и действиями растаптывать картину мира таких идиотов-полицейских и ещё больших идиотов-имамов, изменений не будет. Точка.
Ответственность за свою жизнь и трудолюбие через усердие и прилежание.
Начинаешь поднимать эти центры, сталкиваться с человеческим долбоебизмом, преодолевать его в себе, в окружающих, растаптывать идиотов в людях и выстраивать заново тех, кто не сломался вместе со сломом идиота в себе. Вот что нужно Бангладеш.
И это не быстрый процесс.
Не «стань миллиардером за ночь».
Но черт! Либо такой процесс, либо тебе всегда быть синонимом нищеты и говна.
Стоит ли говорить, что это всё, увы, без мата не скажешь, до какой степени относится к России и СНГ?
Много мест в России уже выглядят как Бангладеш.
И в будущем таких мест будет лишь больше.
Разруху такого масштаба невозможно преодолеть, когда каждый сам себе в своем уголке крысой.
То тут почитал, то там посмотрел, за одним блогером последил, другого общественного деятеля запоем высмотрел, а потом гундишь себе крыской в уголке, гундишь. И не двигаешься, чтоб со своей личной бесхребетностью и безволием не столкнуться. В себе их не преодолевать.
И не смейте теоретизировать эти слова, люди.
Вот «Шот Жизни», вот приходит такая «мамзель», которая за всё хорошее и против всего плохого, психологиня, писательница и всегранно творческий человек, и сталкивается с правдой – в книжках, коими на деле она лишь дрочит себе на гордыньку, она видит лишь фиги, потому писатель из неё как из чукчи в анекдоте – чукча не читатель, чукча писатель – из психологини в ней есть первые пять букв, правда составляют они в ней другое слово – «психованная». А психованная она потому, что всю жизнь себе врет.
«Хочу веб-дизайнером!» «Хорошо, вот страница, вот так она заливается, такие есть программы, такие модули, сделай мне простую страницу на…» «Ыыыыы… это, оказца, сложнАААА».
«Я писательница, у меня талант, премии». «Хорошо, напиши мне статью про…». Первый дедлайн просрала, второй, где статья? «Ыыыы… вдохновения нет, болею, грипп, умираю, ыыыыы».
Вот вся жизнь таких эрзац-материалов. И главное они же нигде не скажут себе честное – экий я бездарь без палки! Надо работать – писать и писать или собирать сайты или программировать и программировать прежде всего себя, чтоб из меня такой кляксы что-то, наконец, вышло. Нет. Этого вы, люди, себе никогда не говорите. Вы либо из кожи вон лезете, будучи кляксой, себе доказывать, что вы не клякса, либо пережимаетесь и начинаете бездарнейше, абсурдно себе врать, но вы никогда не говорите себе сами – экий я бездарь! Надо закатать рукава и пахать, пахать и пахать, что выполоть из себя лень и бездарство.
Причем «надо закатать, надо пахать» вы ещё можете за мной повторить эхом кивающих китайских болванчиков, но как дело доходит до дела, не до рассуждений «надо закатать, надо пахать», а до конкретного – вот тебе инструкции, вот страница, вот примеры – изучай, проектируй, заливай… да что там – до куда более простых вещиц, мы стали волонтеров на пинтересте тестировать.
Вот тебе фоточки, вот цитатки, один раз в день делай пост. Это секунды. Вы даже этого не осиливаете в своем большинстве.
Вы даже этого без командира не осиливаете.
Не осиливаете, пока вас не приучаешь усилием воли командира к дисциплине.
А сколько в вас возмущений – «вы чё охуели, это чё мне что ли всю эту работу делать, ааа?!».
Начни делать такие «очаги» в Бангладеш, и столкнешься с тем, какие люди жопосидцы, какие ждуны до последнего верящие в расплывчатого «спасителя», имя которому Смерть. Потому что только Смерть освобождает вас от отвественности, неприятных ощущений и необходимости жизнь свою проживать.
Так вот начни делать такие очаги в Бангладеш, ты соберешь какое-то количество людей, она радостно будут кивать пламенным речам про недопустимость массовых изнасилований, а как только дело до дела дойдет: вот тебе красный фломастер, принтеров нет, ничего нет, Бенгладеш, короче, так что давай от руки черти все эти листовки – как до такого дойдет, потянуться морды клячей – «Ааааа?! Ну это же сотня листовок». «Ну да, но они нужны нам, кто-то же их должен нарисовать». «А! Но почему я? Почему нельзя – ну не знаю – ну денег на принтер собрать», «Давай, принеси мне денег на принтер, чернила и бумагу». «Ну! Почему я? У меня их нет, но вы же организация…». «Мы – организация. Мы». «Ну… неее я не могу от руки все эти листовки расчеркать, может, не надо тогда?».
Вот это вы, люди.
Вот это разница между жопой мира и более процветающими местами.
Хотите барышня, ещё короче ответ – разница в ДЕЙСТВЕННОСТИ.
Там, где страна процветает, люди чаще решают проблемы, чем нет.
А там, где жопа, чаще врут себе и отнекиваются: «не, я полезное что-то тут делаю, не-не, я не на жопе сижу» или «да тут и не поделаешь ничего» – в общем врут себе как могут, лишь бы проблем не решать.
И конкретно вам, барышня, надо понимать, что открытием каких попало центров поддержки проблем с групповыми изнасилованиями в Бангладеш не решить. Ты не можешь себе сказать «не, ну что-то я делаю», открыв центр трехдневной реабилитации жертв, куда девушек принимают на три дня, во время которых с ними говорят психологи, они танцуют, лепят, рисуют, а потом – деньги ж не вечны – их отправляют обратно в их же семьи, в тот же нищий ад к идиотам-имамам.
Вот это не решение проблемы. Это тупо перевод денег,
который даже самим девушкам не в помощь,
потому что вместо артистической лепки, которую они на своей помойке в гробу видали, им куда нужней проживание, что они сами ответственны за свою жизнь и помощи ниоткуда не будет, но они сами должны стать себе помощью.
Кеше в Мумбаи не деньги нужны, чтоб из борделя сбежать, а английский и понимание, что английский учить ей, на работу потом устраиваться ей, и отвечать за себя ей, а не хозяйке борделя и её миньонам.
И что вместо очередного косячка с гашишем, лучше б она смотрела ту же Дашу-путешественницу на английском и учила слова.
Но действия с осознаний начинаются.
А вот осознавать Кеша как раз ничего не хочет.
Ты не можешь сказать себе «ну что-то хорошее я же делаю», снабжая жертв изнасилований в Бангладеш десертиками и мягкими игрушками, даря им духи или плееры с мантрой «я не растоптана, я королева».
Ты даже не можешь сказать себе «ну что-то хорошее я же делаю», представляя их бесплатно в судах, потому что суды будут проигрываться, большинство никогда не посмеет обратиться в суд, у большинства даже заявления не примут, но ты можешь заставлять принимать заявления – и да, из всего вышеперечисленного это единственное настоящее действие, но оно ничего не изменит, если будет применяться без работы с людьми, пропаганды другого образа жизни, мысли, без изменений людей. Оно поможет лишь как часть слаженной и куда более массивной работы.
Лишь как часть.
И это не повод валиться на жопку, заливаться слезами и говорить «ыыы… оно не поможет, тогда даже стараться зачем, ыыых».
Это повод делать больше. И объединяться. И конкретно вам, барышня, сделать усилие и не пропускать больше ни одного «Шота Жизни», приходить в волонтеры и там учиться навыкам, чтоб зарабатывать больше, быть тверже и в свою очередь мочь менять людей. Учиться менять людей, их образ мысли, чтоб они становились менее скотинами и больше людьми.
Вот и всё.
Честности с собой каждому.
Ваш,
Вертфоллен
ХОЧУ
получать все новые статьи "Не книги 2.0"
• Подписка на все статьи “Не книги 2.0”
• Видео Франца Вертфоллена, его лайфы, главные события — в личные сообщения
• Шанс задать вопрос “в студию” и получить ответ в статье