Илиада, разврат и веер

Два слова о Тео:

Вся Севилья болтает о том, как роскошно 17-летний герцог Фриас, что ещё в 13 лишился отца и стал сам себе хозяином, как он тратит свои реалы. Как проплясывают их куртизанки фиолетовыми ночами Андалусии.

Тео согласен: он не скучно проводит свои вечера, но как так! — ты слышишь истории о хуанах, сбежавших во флот в 13 лет и теперь они уже капитаны, слышишь истории о диего, в 12 ушедших в терции, и теперь они почти генералы, а тебе целых 17 лет и да, конечно, ты с 14 (с помощью Яго) управляешь своими землями, увеличиваешь, а не уменьшаешь богатство, но где слава, где подвиги, где свершения? Как так-то? Зачем ты жил эти 17 лет? Тут тебе ещё в губернаторстве отказали. И ради кого? Ради какого-то герцога Барселоны! Господь, где ты, а где этот осёл, на что смотрели глаза Филиппа? (короля Испании)

Ну и что остаётся, как не населять свои вечера куртизаночками Андалусии?

Два слова о Марокканочке:

Конечно, она не марокканка. Дочь горшечника, водоноса, кожевника или сапожника. Дочь рабочих кварталов юга, вовсе не трагичная недонаследница арабов. Но трагизм и “арабские корни” продают — думают люди, которые, как всегда, всё понимают неправильно. Мартина стала “звездой”, капризно выбирающей себе покровителей, потому что умна. И начитана. И остроумна. И самое главное — способна создавать сказку.

Ей прямо жарко становилось от неправильности, когда ей рассказывали, как реалы герцога Фриаса, юного сеньора де Веласко, текут не в её ладони. С хваткой дочери Юга она взяла дело в оборот: фантастический день на золоченной барке — Антоний и Клеопатра — Древний Рим, Древний Египет — чудо и волшебство. Считаем часы — когда приползет. Когда напишет, попросит — можно ли теперь, солнце моё, я тоже буду о вас заботиться? Постоянно. Щедрыми дарами и покровительством.

И нет.

Подарок прислал — рассчитаться за день и за ночь, а в покровители не торопится.

Возмутительно.

Пока однажды утром в спальню во время ванны не залетает служанка: в столь неурочный час — герцог Фриас, однако. Дальше стало ещё возмутительней. Но дальше расскажет уже поэма.